Путь — Автобиография западного йога (Свами Криянанда)

ГЛАВА 31

БХАГАВАД-ГИТА

РОДИЛОСЬ НОВОЕ СВЯЩЕННОЕ ПИСАНИЕ!» —объявил с восторгом Мастер. Его комментарий к Бхагавад-гите был завершен. За три месяца непрерывной диктовки он закончил 1500 страниц. «Я сказал мисс Тейлор, сколько получилось страниц, однако она тщательно просчитала их, чтобы убедиться, что это правда!»

Мы с Мастером прогуливались по территории его ретрита. Закончив сюю рукопись, он наконец позвал меня, чтобы я высказал некоторые предложения по предварительной редакции.

— Родилось новое Священное Писание! — повторил он. — Благодаря этой книге к Богу придут миллионы. Не тысячи — миллионы! Я знаю. Я видел их.

После выхода из уединения мне прежде всего надо было прочитать рукопись, чтобы получить о ней общее представление. Она просто ошеломила меня. Никогда прежде я не читал ничего более глубокого и в то же время — такого прекрасного и возвышенного. А ведь совсем недавно я ставил под вопрос мудрость Мастера! Мысленно я пинал себя за то, что был таким чурбаном. Его книга наполнена такой глубочайшей мудростью, о которой я не имел представления. В отличие от большинства философских трудов, от нее веяло свежестью и жизнью, каждая страница была искрящимся источником подлинных откровений. Уверенная рука опытного учителя иногда оживляла глубокие истины изящным юмором; в других местах он иллюстрировал их очаровательными поучительными историями или освещал несколькими строками новой, порой удивительной информации. (Например, я с изумлением узнал, что выдающиеся йоги, чтобы быстрее отработать свою прошлую карму, порой воплощались в несколько тел одновременно.) Лучше всего то, что истины, изложенные в книге, как сказал с восторгом Мастер, прояснялись «иллюстрацией за иллюстрацией».

— Теперь я понимаю, — говорил он мне, — почему мой мастер никогда не позволял мне читать другие интерпретации Гиты. Если бы я читал их, то выражавшиеся в них мнения могли бы оказать влияние на мой ум. Но эта книга исходит полностью от Бога. Это не философия, не просто любовь к мудрости: это сама мудрость. Чтобы быть уверенным, что я никоим образом не записываю собственные суждения, я перед началом диктовки настраивался на сознание


Страница 311

Вьясы . Все, что я говорил, в точности соответствовало тому, что хотел сказать он.

—Есть множество других комментариев к Гите,—продолжал Мастер, — и некоторые из них весьма известны. Однако ни один из них не был столь разносторонним в подходах, как этот. Комментарий Свами Шанкары, при всей его глубине, ограничен тем, что он делал односторонний упор на чисто духовную природу реальности. Священные Писания должны иметь дело со всеми уровнями реальности. Они должны быть полезными не только на духовном уровне, но и на физическом, ментальном плане, поскольку это те уровни, с которыми приходится считаться людям; Священные Писания создаются именно для простых людей, а не для святых.

Счастливо улыбаясь, Мастер снова произнес: «Родилось новое Священное Писание!»

—На то была Божья воля, — заключил он, — чтобы Гита получила полное объяснение только сегодня. Это была главная часть миссии, которую поручил мне Бабаджи.

Бхагавад-гита содержит диалог между Кришной и Арджуной, в ходе которого Шри Кришна повествует своему ближайшему ученику о глубоких, божественных истинах. Что, думалось мне, может быть более уместным, чем предоставить истолкование этого Священного Писания последнему воплощению самого Арджуны? Или же — самому Шри Кришне в его теперешней жизни отдать распоряжение на эту работу?

Миновали три месяца моего уединения; затем последовали два месяца напряженной работы с Мастером в его обители. Я провел много часов в его обществе и немало времени работал над его рукописью вместе с миссис Нилей, пожилой леди (не ученицей, но верующей и опытным редактором), которую Мастер пригласил в Твенти-Найн-Палмз, чтобы она оказала помощь в редактировании.

— Мне не нравится, что тебе приходится работать с ней, — сказал он мне однажды,—но сегодня этого требует дело. Однако, когда ты находишься рядом с ней, никогда не смотри ей в глаза. С этого начинается влечение.

— Сэр, — возразил я. — Она ведь старая женщина. Какое здесь может быть влечение?

—Это не имеет значения; такой магнетизм проявляется ю всех возрастах. — Мастер несколько помедлил, а затем добавил: — Она уже чувствует небольшую

Древнего автора Бхагавад-гиты. (Истинным автором Бхагавад-гиты считается Кришна, поведавший ее своему другу и ученику Арджуне Вьясе [«Редактору»] приписывается заслуга письменной фиксации канонического свода Писаний индуизма.) —Прим.ред.


Страница 312

привязанность к тебе (не в дурном смысле, а как у матери к сыну, и очень слабую). Я не хочу, чтобы ты беспокоился по этому поводу, однако помни, что магнетизм очень коварен, так что будь осторожен.

Сначала меня озадачило, почему Мастер хотел, чтобы кто-то редактировал его труды. Они были полны вдохновения, а разве божественное вдохновение не означает совершенство на всех уровнях? Похоже, что это не всегда так. «Вдохновение,— объяснял Мастер, — заключается прежде всего в вибрациях и выраженных мыслях».

Постепенно я понял, что логическая структура предложения, как хорошо действующий водопровод, относится к физическому уровню бытия. Это просто инструмент мысли и общения. Деятельность мозга медленна и нетороплива по сравнению с трансцендентной интуицией души. Часто случалось, что важное научное открытие полностью созревало в уме ученого или изобретателя, но потом ему требовались годы тяжелой работы, чтобы четко и убедительно донести интуитивное озарение до других.

Великие мастера обычно подчиняются законам материальной Вселенной, которую считают частью творения Бога. Однако материя обладает инерцией, шмасическим качеством Природы. Для святых, чье сознание носит трансцендентный характер, материальный способ деятельности может казаться медленным и обременительным. Как говорил Мастер, он предпочитал работать на уровне вибраций. («Так пишут книги в астральном мире . В астральном мире, так же как в физическом, есть цвет и формы. Там есть планеты, поля, озера, горы и люди. Но все объекты воспринимаются как различные проявления света.».) Кроме того, в своей природной склонности к деятельности на нематериальных уровнях, великие учителя часто поручают своим ученикам задачу перевода их трудов на материальный уровень, чтобы ученики также могли развиваться духовно. Однажды Мастер сказал мне: «Помогая мне с редактированием, ты растешь сам». Когда ему это требовалось, Мастер мог легко решать мирские проб-

Тамас — самая низкая из трех гун (качеств), которые наполняют всю Вселенную. Две другие —раджас илираджогуна (активирующее качество) и cammed (возвышающее, одухотворяющее качество). Эти три гуны представляют собой последовательные этапы внешнего проявления Единого Духа.

Вселенная, в которую попадают души после физической смерти. Астрал — вторая стадия внешнего проявления Духа. В последовательности космического созидания сначала появляется каузальная Вселенная (мир идей), представляющая саттва гуну. На этой стадии проявления все предметы и объекты являются идеями. Следующая стадия — астральная, представляющая раджогуну. На этой стадии изначальные идеи облекаются в энергию. На третьей стадии физическая энергия получает вид твердой субстанции. То, что это всего лишь видимость, доказано современной физикой, обнаружившей, что вещество является энергией.


Страница 313

лемы, в том числе связанные с грамматикой и литературным стилем. Он сказал мне однажды: «Одну книгу («Шепот из Вечности») я редактировал сам». Именно эту книгу я считаю не только одной из лучших его работ, но также самым чудесным поэтическим явлением всех времен. Однако при редактировании комментариев к Гите Мастер приветствовал наше участие и, кажется, был готов принимать во внимание большинство наших предложений.

Почти кадый день, после работы над рукописью, он откидывался на спинку стула и вел со мной непринужденную беседу. Иногда с нами в комнате оставалась миссис Нилей и присоединялась к разговору. Как правило, в таких случаях поучения Мастера принимали форму историй.

«Бог редко желает публичной демонстрации чудес», —так он начал однажды историю о Садху Харидасе, знаменитом чудотворце Индии восемнадцатого столетия, который, как рассказывал мастер, «оставался зарытым в землю в течение сорока дней. После того как его тело извлекли, французские медики обследовали его и констатировали смерть. Впоследствии, к их изумлению, он ожил!»

Однажды Садху Харидас сидел в небольшой лодке с миссионером, который старался обратить его в христианина. «Почему я должен следовать за вашим Иисусом Христом?—спросил Харидас. — Что он сделал такого, чего не могу я?»

—Он проявил силы поистине божественные,—ответил миссионер. Потом, посмотрев на воду, продолжил: — Он мог ходить по воде.

—И что же в этом особенного? — усмехнулся Харидас.

Выпрыгнув из лодки, он пошел впереди нее по воде. Когда он шел, лодка следовала за ним. Миссионер потерял дар речи!

Магараджа того штата был великой душой. Увидев однажды издали Садху Харидаса, он сказал: «В этом человеке мне что-то не нравится». Его придворные возразили: «Но он великий святой! Смотрите, что он совершил». Магараджа ответил: «Все равно, мне что-то не нравится в нем». Он чувствовал, что, увлекаясь чудесами, Садху Харидас забывал Бога.

И он был прав. Спустя некоторое время, Харидас оставил свою духовную деятельность, женился и вернулся к светской жизни. В конце концов он понял свою ошибку и возвратился к своим ученикам. «Я вернулся»,—сказал он просто.

Через несколько лет он заявил: «Я совершил много недобрых дел, но теперь Возлюбленный зовет меня». Войдя в самадхи, он обрел вечную свободу.

— Сэр, — спросила озадаченная миссис Нилей, — как он так быстро снова вознесся? Разве, когда человек падаете высокого духовного уровня, он не должен понести более суровое кармическое наказание, чем павший неофит?

Я имею в виду издания 1929 и 1949 гг.


Страница 314

Мастер покачал головой. «М-мм. Бог не тиран. Если тот, кто привык пить нектар, начинает есть несвежий сыр, он будет недоволен этой переменой. Он отвергнет сыр и попросит снова нектар. Бог не откажет ему, если он осознает свою ошибку и вновь искренне обратится к любви Бога».

—Но,—продолжал Мастер,—не следует публично демонстрировать духовные силы. Не так давно в Индии говорили о йоге, который демонстрировал перед большими толпами способность глотать смертельный яд без последствий для своего здоровья. Однажды он забыл предварительно подготовить свой разум, и яд начал действовать. Когда он лежал при смерти, то признался: «Я знаю, это наказание за то, что я выставлял напоказ свои силы перед другими».

— Однако Мастер может проявлять свои божественные силы перед учениками, —продолжал говорить Мастер о своем Гуру и о чудесах, которые иногда совершал Шри Юктешвар.

—На крыше его ашрама в Пури ослабла черепица, — с улыбкой вспоминал Мастер. — Я хотел укрепить ее, потому что опасался, что она может сорваться вниз и поранить кого-нибудь. Но Мастер не проявил никакой озабоченности. «Не беспокойся об этом,—сказал он беспечно. — Пока я жив, она останется на крыше». И она оставалась там в течение почти двадцати лет, до самого дня его смерти. В тот день она упала на землю!

Однажды мы говорили о строгости дисциплины, которую поддерживал Шри Юктешвар, обучая своих учеников. «Ему не нужны были ученики, — заметил Мастер. — Немногие могли смириться с тем, что он насквозь видел все их слабости — с проницательностью, которую он всегда без колебаний проявлял! И лишь оттого, что я оставался верен ему, я нашел Бога. Изменив меня, он изменил тысячи».

— Мастер, — спросил я, — может быть, Шри Юктешвар был строг, так как знал, что больше не вернется на материальный уровень бытия? Ведь большинство его истинных учеников были уже свободными и он просто остерегался принимать на себя ответственность за новых?

— Верно, — ответил Мастер. — Это были немногочисленные последние ученики.

В другой раз Мастер сказал нам, что сам он получил освобождение «много воплощений тому назад».

—Сэр,—спросил я его однажды,—как долго я был вашим учеником?

—Ну, довольно долго,—это все, что я могу сказать.

—Но всегда ли на это требуется так много времени?

— О, да,—отвечал Мастер. —• Пока люди не извлекут необходимых уроков в этой школе жизни, их часто отвлекают мирские страсти.


Страница 315

В комментариях к Гите Мастер подчеркивает, что если набожный человек искренне стремится к свободе, то осуществление его стремления — всего лишь дело времени. По сравнению с длинным рядом воплощений, когда душа мечется в заблуждении, прежде чем вновь обратится к своему источнику в Бесконечности, искреннее стремление к свободе находится на расстоянии не более шага от самой свободы.

Однажды после полудня мы стали обсуждать книгу Шри Юктешвара «Святая Наука».

— Мне многое в ней непонятно, — признался я.

— Неужели? — удивилась миссис Нилей. — Почему? Мне она показалась очень легкой!

Через несколько минут она вышла из комнаты. Улыбаясь, Мастер заметил: «Даже я, когда читал книгу, вынужден был в некоторых местах прервать чтение и задуматься!»

Незаметно разговор перешел к методам, применяемым мастерами. «Люди всегда ждут от них чудес, — заметил Мастер.—Они не сознают, что величайшее «чудо» мастера заключается в его смирении». Потом он добавил: «Поступки настоящих мастеров всегда руководимы мудростью и никогда—капризом.

Несколько лет назад эту страну намеревался посетить один так называемый «мастер» из Индии. Он писал мне, спрашивая, может ли посетить Маунт-Вашинг-тон по пути на какой-то религиозный конгресс на Среднем Западе. Мы тщательно подготовили банкет для него и для его пятнадцати учеников. Все уже ожидали его прибытия, когда из Гонолулу пришла телеграмма. Он все это время путешествовал, потом неожиданно получил «вдохновение» развернуться и снова отправиться домой. — Мастер рассмеялся. — Ни один мастер не поступил бы так!»

Он продолжал обсуждать других выдающихся представителей религии: одни из них были действительно великими, другие — менее значительными, но примеры их жизни поучительны.

— Отправившись в 1935 году в Индию, я встретил великого святого, — рассказывал Мастер. — Он еще жив. Его имя Йог Рамия. Он является учеником Рамана Махарши и полностью освобожденной душой. Мы прогуливались рука об руку по территории Раманашрама в упоении Богом. О! Если бы я провел в его обществе еще полчаса, то никогда не смог бы заставить себя снова покинуть Индию!

(В 1960 году я провел четыре дня с Йогом Рамией, или, как тогда его называли, Шри Рама Йогом. Тот визит оставил глубокий след в моей духовной жизни.)

Мастер рассказывал о работе в Индии, особенно о своей школе Ранчи.

—Проблема с обучением в школе мальчиков,—сказал он,—состоит в том, что большинство из них, становясь взрослыми, возвращаются к светской жизни.

Это к лучшему, поскольку общество нуждается в возвышающем влиянии духовного воспитания; но когда начинаешь такую большую работу, то требуются работники. С этой точки зрения сегодня в Америке положение много лучше Люди, которые приходят к нам учиться, хотят посвятить Богу всю жизнь. Таким образом, эти учения можно легче распространять.

Время от времени он говорил о том или ином ученике, желая показать мне на их примере правильное отношение к ученичеству; эти примеры должны были служить не только мне лично и были призваны помочь мне в воспитании других.

—Я принял дисциплинарные меры,—рассказывал однажды Мастер, говоря об одном из монахов, — но одна женщина пожалела его. Молодой человек, тронутый ее сочувствием, начал чувствовать некоторую жалость к себе. Но потом я сказал ему: «Знаешь, в Индии есть поговорка: «Та, кто любит тебя больше, чем родная мать, — ведьма!» Я твоя мать. Разве я не знаю, что лучше для моего ребенка?» После этого он исправился.

Говоря о той самой женщине, которая тоже была ученицей, Мастер продолжал: «Она всегда была очень любезной по натуре; она соглашалась почти со всеми практически по любому вопросу—просто по доброте своей. Однажды я сказал ей: «Если бы кто-нибудь подошел и сказал вам: «Вчера я видел Йогананду в дым пьяного; он, покачиваясь, шел вниз по Мейн-стрит», вы бы с удивлением раскрыли глаза и ответили: «Правда?». Я знаю, что вы не поверили бы этому, но разве вы не понимаете, что должны быть смелой в вашей убежденности? Стоять за то, во что вы верите, есть знак преданности».

В другой раз, говоря о необходимости мужества в защите своих убеждений, Мастер сказал: «Мой земной отец из чувства ревностной привязанности ко мне пытался однажды критиковать Мастера (Шри Юктешвара) за что-то тривиальное, что он слышал о нем. Я повернулся к нему лицом к лицу. «Конечно, — крикнул я, — физическое рождение, которое ты дал мне, чего-то стоит, но духовное рождение, которому способствовал мой гуру, бесконечно более ценно! Если я еще раз услышу хоть слово против него, то отрекусь от тебя и не буду считать отцом!» После этого он всегда говорил об Учителе только с уважением.

Ссылаясь на необходимость сонастроенности с гуру, Мастер сказал однажды: «Посмотри на_, а теперь взгляни на Святого Линна. Я просил их обоих

приезжать в наши общины при всякой возможности, чтобы под держивать духовный контакт. Святой Линн использовал для визитов каждую имеющуюся возможность и проводил часы в медитации на лужайке в Инсинитасе. Но

_так и не приехал. Он легко мог приехать, если бы захотел, но думает,

что может достичь цели самостоятельно. Он духовно развит, но не продвигается.


Страница 317

Он чувствует, что с ним что-то происходит, но не знает, что именно. Видишь ли, сонастроенность с гуру должна быть на всех уровнях».

Улыбаясь, Мастер стал рассказывать об одной ученице, чья сонастроенность с ним никогда не была глубокой ни на одном уровне. «Всякий раз, когда я говорил ей что-нибудь, через несколько дней от нее приходило письмо в несколько страниц, в котором объяснялось, как во многом я ее неверно оценивал!»

Были монахи, которые уезжали на уик-энды, а иногда и на более долгое время. Однажды Мастер рассказывал нам забавную историю, которая происходила в те месяцы, когда он был занят диктовкой. Джерри озарила идея залить крышу дома Мастера бетоном. Это была безумная идея, однако Джерри, несмотря на возражения Мастера, уверял, что такая крыша будет вечной. «Тогда я сказал ему, чтобы он немедленно оставил эту затею,—продолжал Мастер, — но Джерри сказал, что все будет прекрасно, что он знает, что делает.—Мастер засмеялся. — Сначала он покрыл крышу рубероидом. Потом поверх его прибил гвоздями сетку для цыплят. К этому времени крыша стала настоящим ситом: сотни гвоздей изрешетили ее. «Торопись», — подгонял я. Однако Джерри не видел причин для спешки.

И вот, разразилась сильнейшая гроза. Под струи во всех комнатах спешно подставлялись тазы и кастрюли. Вода была везде, дом стал подобием душа!

Но оставались две комнаты, в которые вода не попадала: комната, где я диктовал, и моя спальня. Крыша над ними была таким же ситом, как над другими комнатами в доме, однако Божественная Мать не хотела прерывать мою работу. Лишь к концу бури одна капля упала в ведро в комнате для диктовки и еще одна—на мой обнаженный живот, когда я отдыхал на кровати. Так Божественная Мать сыграла со мной маленькую шутку!»

Джерри, который присутствовал при этом, сказал: «Простите, сэр. Я такой упрямый».

—Ну что же. Все в порядке, — утешил его Мастер.—Ко мне тянутся упорные люди!

—У него большая любовь, — говорил позднее Мастер о Джерри.—Это то, что преобразует людей.

Глядя однажды на Генри, Мастер рассказывал нам: «Генри рыл выгребную яму около дома. Он копал целый день, не прерываясь даже для того, чтобы посмотреть, насколько он продвинулся. К вечеру он с удивлением обнаружил, что выкопал глубокую яму. Так,—продолжал Мастер одобрительно,—и следует идти в поисках Бога — непрерывно копать, копать, копать, не останавливаясь, чтобы посмотреть, как далеко ты продвинулся. Однажды он вдруг увидит: “Я уже там!”»


Страница 318

Как-то в конце недели для встречи с Мастером без приглашения прибыла вместе с Джеймсом Коллером миссис Хэрриет Грув — руководитель нашего центра в Гардене, штат Калифорния. Не зная, где располагался приют Мастера, она нашла его интуитивно. («Здесь поверни налево, — говорила она Джеймсу, который вел машину. — Там поверни направо». — Потом вдруг: «Стоп! Ваг здесь». И оказалось, что она была права.)

— Сейчас послеполуденное время, — сказал ей Мастер, — в это время я обычно на машине выезжаю на прогулку. Но я знал, что вы приедете, и поэтому остался дома.

— Мастер,—обратился к нему в тот уик-энд Джеймс, — у меня такая тоска по Богу. Почему же Он так долго не приходит?

—Ах! — отвечал Мастер со счастливой улыбкой. — Именно поэтому у тебя будет куда больше радости, когда Он действительно придет! Таковы Его любовные отношения с жаждущим Его.

— Сэр, — сказал Дэби, сильно желая испытать такое страстное стремление, —дайте мне дар устремленности к Богу.

—Ты говоришь: «Дайте мне деньги, чтобы я мог купить, что хочу». Ая говорю: «Нет, сначала заработай деньги, а потом я дам их тебе, чтобы ты мог купить, что желаешь».

Вечерами Мастер совершал медленные прогулки по территории обители. Обычно он просил меня сопровождать его. Во время этих прогулок он так отдалялся от своего телесного сознания, что иногда ему приходилось опираться на мою руку. Тогда он останавливался. Его покачивало из стороны в сторону, и казалось, что он вот-вот упадет.

— Я нахожусь в таком множестве тел, — заметил как-то Мастер, медленно обретая свое телесное сознание, — что мне трудно помнить, каким телом мне надлежит управлять.

В Твенти-Найн-Палмз ненадолго приезжал Бун. Сопровождая Мастера и меня в нашей вечерней прогулке, он задавал множество вопросов по духовным проблемам.

«Вы не должны говорить со мной, когда я в таком состоянии», — сказал Мастер. Глубочайшая мудрость, которую он заключал в себе, была выше всяких слов; ее следовало испытывать в молчаливом, божественном общении. Но когда он говорил, в те дни его слова были наполнены такой мудростью, которая редко находит выражение в книгах. В такие моменты он обычно напоминал мне «Записывай мои слова. Я не часто говорю с этого уровня надличностной мудрости». С этого времени он все более говорил не как смиренный приверженец Бога, но как человек, чье сознание было пропитано полным осознанием: «Ахам Брахм асми — Я есмь Дух!»


Страница 319

Однажды вечером у гаража Мастер делал энергетизирующие упражнения с Буном и со мной. Бун спросил его об одном святом, который явился ему однажды в Инсинитасе. «Кто это был, Мастер?»

—Я не знаю, кого ты иметь в виду,—ответил Мастер.

—Это случилось в саду, сэр.

— Что ж, их столько приходит сюда, — сказал Мастер. — Я часто вижу их. Некоторые ушли в мир иной; другие еще на этой земле.

— Как удивительно, сэр,—воскликнул я.

«Там, где Бог, — ответил Мастер, — туда приходят Его святые». Минуту-две он молчал, выполняя упражнения. Потом добавил: «Вчера я хотел узнать о жизни Шри Рамакришны: я медитировал на кровати, и он материализовался прямо рядом со мной. Мы долго сидели рядом, держась за руки».

— Он рассказал вам о своей жизни?—спросил я.

—Нет, но в обмене вибрациями я получил полную картину его жизни.

Однажды вечером Мастер совершал с Буном и со мной прогулку вдоль ограды своей обители. Он опирался на руку Буна. Через некоторое время он остановился. «Жарко!» — заметил он и, отойдя от Буна, оперся на мою руку. В это время Бун переживал период искушений, который, увы, сбил его с пути.

Тогда Мастер дал мне много личных советов. «Твоя жизнь будет наполнена активной деятельностью,—говорил он мне однажды вечером,—и медитациями. Твоя работа будет состоять в чтении лекций и в литературных занятиях».

— Но, сэр, — возразил я, — вы сами уже так много написали. Разве есть необходимость в том, чтобы еще писал я?

— Как ты можешь говорить такое? — Мой вопрос удивил его. — Еще так много предстоит написать!

Спустя несколько месяцев я вновь обратился к нему по этому вопросу. «Мастер, — сказал я, — миссис Нилей предложила мне написать книгу, в которой я объяснил бы, каким образом попал на этот путь, — что-то вроде «Семиэтажной Горы» Томаса Мертона. Она говорит, что это может помочь многим людям. Вы советуете мне написать такую книгу?»

«Пока нет»,—ответил Мастер. Когда мы продолжили обсуждение этой идеи, он намекнул, что хотел бы, чтобы я когда-нибудь написал такую книгу.

«Тебе предстоит большая работа,—подчеркнул он, когда мы однажды после полудня совершали короткую прогулку по территории его ретрита. — Ты должен сознавать, как твои слова и дела воздействуют на других». Он старался побудить меня соединить детскую непосредственность с достоинством человека, погруженного в себя, —- трудное сочетание, как казалось мне в то время. У меня была склонность смело говорить о своих чувствах и представляться человеком с немногими достоинствами—все это во имя смирения. Такое поведение,

уверял Мастер, не было ни достойным, ни необходимым для обретения смирения. Чтобы достичь совершенства, следует жить с мыслью о совершенстве, признавая, что совершенство — это дар Бога, а не собственное достижение. Мастер старался исправить во мне этот недостаток.

—Сэр,—спросил я его однажды,—не лучше ли будет, чтобы другие монахи тоже называли меня Уолтером? (Они звали меня Доном.)

«Они должны называть тебя Преподобным Уолтером». В отчаянии (мы, монахи, никогда не называли своих священников «Преподобными») я поспешно пытался изменить тему разговора, однако Мастер настаивал: «Дело не в том, что один ученик лучше другого, однако в армии должны быть и капитаны, и солдаты. Другие должны оказывать тебе почтение, соответствующее занимаемому положению».

Должен признаться, что такой совет мне нелегко было принять.

Однажды я сидел с Мастером в комнате для диктовки, а он работал над несколькими страницами рукописи Гиты. Когда он писал, его ум был полностью сосредоточен на решении данной задачи. Я смотрел на него с благодарностью и думал, как прекрасно, что я был его учеником. Когда он закончил работу, то попросил меня помочь ему встать. Поднимаясь, он на мгновение задержал мои руки и с радостью посмотрел мне в глаза

«Просто выпуклость на поверхности океана!» — сказал он тихо.

В своих комментариях к Гите он сравнивал Бога с океаном, а отдельные души — с его бесчисленными волнами. «Бог — это Единственная Реальность, проявляющая себя через все живое»,—говорил он. Из его доброго замечания я мог понять, что он желал, чтобы моя любовь охватила весь Океан Духа, крошечным отражением которого было его тело.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46

Вам может быть интересно...